Обрывки из реальностей. ПоТегуРим - Инга Ильм
- Дата:26.09.2024
- Категория: Приключения / Путешествия и география
- Название: Обрывки из реальностей. ПоТегуРим
- Автор: Инга Ильм
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обрывки из реальностей. ПоТегуРим
Инга Ильм
Галине Аркадьевне Аванесовой – вместо посвящения
Откровенность – форма самоубийства. У восточных людей, например, есть убеждение: умный человек тот, кто умеет таить свои мысли. Но начну с откровения: я не знаю, что такое знаки препинания. Так что всё, что здесь есть связно сказанного, – труд моего бесценного редактора. Редчайшего профессионала. А вот все недочёты и опечатки – исключительно мои.
Редактор Галина Аркадьевна Аванесова
© Инга Ильм, 2019
ISBN 978-5-4496-8055-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Комплекс Стендаля
1 сентября. 4:05
Используй опыт: пусть он не соскальзывает с тебя, подобно воде.
Анри Бейль. Запись в юношеской тетради
Говорят, Стендаль умел чувствовать все тонкости, грани, нюансы реальности, но редко чего мог при этом добиться в деле. Только и умел, что переживать. А что происходило с ним при взгляде на произведения искусства? Он был способен от эстетического воздействия потерять сознание. Дар! Абсолютно бессмысленный на первый взгляд талант.
И вот этот самый известный теперь Стендаль – в частности, как автор великого романа о настоящем плебее «Красное и чёрное» – в своё время не считался писателем. То есть абсолютно. Обычный вояка, кавалерист, который участвовал в итальянском походе Наполеона I и в войне 1812 года с Россией, а выйдя в отставку – как многие, вместо прочего, посвятил своё время самообразованию. Ещё в юности он занимался рисованием, поэтому начал пописывать в стол дилетантские статьи-компиляции по истории искусств, потом уже и страшно наивно «О любви», чуть позже – незатейливые путевые очерки. И, будучи ярым атеистом и приверженцем конституционной монархии (он ужасно интересовался и политикой), этот самый Мари-Анри, увлёкшись философией, вдруг открыл для себя эмпирический путь познания мира как единственно верный способ. Мир – с позиции опыта. Правда, в эту теорию он внёс от себя и существенное уточнение: опыт основывается исключительно на наших личных (сугубо субъективных) чувствах.
И вот этот нелюдим, а ныне ранний классик реализма, старательный аналитик, человек, который всю жизнь нёс в себе войну между собственным Рассудком и собственным Чувством, увидел «Сикстинскую Мадонну». Примечательно, что это полотно было создано Рафаэлем около 1513 года для алтаря церкви монастыря Святого Сикста II в Пьяченце по заказу папы Юлия II – в честь победы над французами, вторгшимися в Италию. И вот Мари-Анри – француз и воин, вошедший сюда победителем, пусть через века – при виде шедевра величайшего из идеалистов мироздания лишается чувств.
Фигура Рафаэля, сама его личность, как сказали бы в учебнике, —памятник эпохи Возрождения. Ученик Умбрии! Он не первый предлагает такую глубокую гармонию, но первый, кто так громогласно утверждает: Бог, Человек и Мироздание – едины. А его гений – умение передать и сложность внутренних переживаний, и фундаментальные идеи, и пронзительность религиозного чувства…
Невероятно! (Это я уже про Стендаля.) Какой размах. Какое глубокое понимание другого художника с первого взгляда! Комплекс Стендаля…
Кстати, интересно: а менял ли Стендаль всякий раз свои взгляды на устройство мироздания? Или он просто так грохался в обморок – и всё? Вот что теперь меня волнует. Потому что, если шедевр может не просто лишить сознания, но в корне изменить жизнь, это значит, что у меня он и есть – ну вот тот самый комплекс Стендаля.
Потерянная комната
4 октября. 5:02
Последние несколько недель я открывала глаза около четырёх утра. Точнее, без чего-то четыре. В четыре я уже вставала – с первыми звуками пробуждения крохотного кусочка певчего мира, уцелевшего в центре мегаполиса. И, обращаясь к кому-то про себя, всё это время просила: «Ну пожалуйста! Мне всё очень нравится, но можно всё-таки начинать жить в какое-то другое время?»
Сегодня мои мольбы были услышаны. Я проснулась в половине третьего. Ничего не могу сказать – я всегда любила ночь. Это очень красивое время даже в городе. Вот это ощущение – «до третьих петухов», вот эта Марианская впадина ночи, бездонное её чрево, – это по-настоящему глубокая и потрясающая по наполненности Вещь.
Наверное, так мне и надо. Мне – измученному интроверту, всю жизнь бредущему по миру под маской. Драгоценные капли тишины, скорее даже истинного покоя на берегу дня, извлекаю я из этого временнóго пространства. Однако раньше у меня был кабинет. И эти волшебные часы я проводила за дневником или за работой. Теперь же я словно лишена себя. Именно теперь! Теперь, когда внешний мир почти что не требует от меня вовлечённости. Но я никак не могу привыкнуть, что у меня нет своей комнаты. Действительно своей. Куда всякий мог бы войти, лишь постучав, чтобы я успевала принять необходимую миру – общедоступную форму. Мой сын, когда был маленький, этого боялся. Говорил, что, когда я к себе уходила, ему казалось, что там я тихо-тихо-тихонечко одеваюсь и каким-то непостижимым образом ускользаю от него. Оттого он прислушивался ночами ко всякому звуку, каждый был важен ему, чтобы подтвердить или опровергнуть эту страшную гипотезу. Теперь он вырос. Он знает: я всегда тут – для него. Но ему это больше не надо. Или мне так кажется.
О, кто бы знал, как я сопротивлялась этим новым домам – домам без своего места. Я пишу какими-то обрывками, я высылаю свои статьи, и мне отвечают: вы пишете какими-то обрывками. Правда! Часть последнего материала я писала в поезде Женева – Париж, а вторую в самолете Москва – Рим. Да. И да, за последнее время я приучилась жить на диванах в гостиной, на кухне у стола или в спальне на кровати – там, где меня так легко обрести. Но осталась ли я? Есть ли? Жива ль? Не знаю.
По крайней мере, действовать я пока не могу.
Про один экземпляр
9 ноября. 8:33
Один из самых красивых городских рассветов – из тех, которые составляют мою личную коллекцию, – в Риме. Всё начинается с того, что по небу между тремя и четырьмя часами разливается удивительный, ласковый оттенок терракоты. Мутный, как воды Тибра. Чуть позже на нём выступят угольные силуэты высоких итальянских сосен – пиний. И тогда из садов Ватикана начинает долетать лёгкий шепот невиданных птах. И они не возносятся, не перелетают с ветки на ветку. Они посвистывают, словно задают мелодию дню. И вдруг – тишина. Теперь уже оглушительная. Но это ненадолго. Безмолвие разбудит голубей. Вот слышно сначала скромное курлыканье, потом и всеохватывающий шелест их крыльев. Вот распахнулись и стукнули первые деревянные ставни о стены старого дома. Вот потянуло в открытое окно соблазнительным ароматом с чьей-то кухни. Теперь вступили и томные ноты только что сваренного кофе. Пять. Начинает просыпаться улица. Здесь её совсем не слышно. Просто рождается новый
- 1519—2019. 500 лет. Из прошлого в будущее. 16 очерков о выдающихся мореплавателях, писателях, ученых и изобретателях. Сборник. - Владимир Залесский - Путешествия и география
- Справочник путешественника и краеведа - Сергей Владимирович Обручев - Природа и животные / Путешествия и география / Справочники
- Тимур на Кавказе - Александр Дьячков-Тарасов - Путешествия и география
- Улыбка сфинкса - Петр Перминов - Путешествия и география
- Своя география - Александр Иванов Дромомания - Путешествия и география / Руководства
- Дорожный иврит - Сергей Костырко - Путешествия и география
- По следам Ван Гога. Записки 1949 года - Давид Давидович Бурлюк - Биографии и Мемуары / Путешествия и география / Прочее
- Средневековая Русь. О чем говорят источники - Антон Анатольевич Горский - История / Прочая научная литература / Путешествия и география
- Дикая тишина - Рэйнор Винн - Биографии и Мемуары / Путешествия и география
- Лантерн. Наследники - Татьяна Нефедова - Исторические приключения / Путешествия и география / Русская классическая проза